Студия Abbey Road, ставшая синонимом создания музыкального сопровождения для фильмов на протяжении более четырех десятилетий, только что прошла восстановление. Но что на самом деле происходит за закрытыми дверями?
Это студия, любимая такими композиторами, как Джон Уильямс, Джерри Голдсмит, Говард Шор и Александер Десплат, среди бесчисленных легендарных музыкантов со всего мира. Здесь были записаны музыкальные сопровождения для Похитителей сокровищ, Трилогии Властелина колец и франшизы Звездные войны. Abbey Road, вероятно, одно из первых имен, которое приходит на ум, когда кто-либо говорит о записи музыки для фильмов.
Посмотрите на фотографии множества артистов, украшающих стены, включая The Beatles, Pink Floyd, Эми Уайнхаус, Кейт Буш и Фрэнка Оушена, и трудно не почувствовать чувство благоговения. Это пространство совершенно непохоже на другие в мире, но, помимо своей огромной культурной значимости, Abbey Road также славится своими пионерскими исследованиями в области звукозаписи.
В 1934 году, когда она еще называлась EMI Studios, это место в лондонском районе Сент-Джонс-Ууд стало родиной современного стереофонического звучания благодаря новаторским исследованиям инженера Алана Блумлайна. Сегодня Abbey Road по-прежнему находится на переднем крае аудионаучных исследований, с введением 7.1.4 пространственного звука и продолжением инвестиций в постоянно развивающуюся область пространственного аудио.
“Это безумие, что одно место внесло так много в развитие целой области,” размышляет композитор и постоянный гость Abbey Road Стивен Бартон. “Я не знаю, есть ли где-то еще что-то похожее, кроме, возможно, науки или чего-то подобного, что так сильно способствовало очень конкретной части области, касающейся столь многих людей.”
Когда ведущая студия Abbey Road, Studio One, вновь открылась в апреле этого года после шестимесячного ремонта стоимостью более шести миллионов фунтов, это ознаменовало завершение первой значительной реновации с момента открытия в 1931 году. Одна из крупнейших студий, построенных с этой целью, огромная реверберационная зона Studio One изначально была спроектирована с учетом классической музыки, но ее первая запись кинокомпозиций состоялась только в 1981 году.
Все могло быть совсем иначе. К середине 1970-х годов общественный интерес к записанной классической музыке начал угасать, и поп-исполнители все чаще начали предпочитать более мелкие студийные пространства с более узким и менее пространственным звучанием. В результате Studio One постепенно превращалась просто в место, где группы вроде Pink Floyd могли пинать мяч между сессиями.
“Дошло до того, что записей стало так мало, что они размечали теннисный корт,” объясняет старший звукорежиссер Эндрю Дадман. “Они разработали планы по установке полов, разделению на меньшие продюсерские комнаты и созданию парковки на первом этаже.”
Партнерство с аудиостудией пост-продакшн Anvil Film обеспечило выживание Abbey Road, когда ей пришлось покинуть неудачные Денхэм-студии в конце 1970-х годов. В результате, музыкальное сопровождение композитора Миклоша Рожи для Глаза иглы стало первым, записанным в Studio One в 1981 году, заложив основы для того, чтобы эта студия стала одной из самых востребованных в мире для написания музыки к фильмам.
Наполненная новой жизненной силой, первая крупная голливудская заказчица Abbey Road появилась в этом году, когда Джон Уильямс записал музыку для Похитителей сокровищ. Хотя ни у кого не было сомнений, что это пространство звучало потрясающе, сессии были менее чем идеальными из-за боковой ориентации контрольно-измерительной комнаты Studio One, что усложняло процесс сочинения музыки к картине.
“Это было центральное место с тех старых классических времен – крошечная комната, которая была со стороны, чтобы втиснуться,” уточняет Дадман. “У нас была проектная комната выше, которая проецировала изображение на экран в задней части комнаты, но все в контрольной комнате смотрели вбок.”
В середине 80-х было принято решение построить новую контрольную комнату, переместив звуковые пульты и микшеры для более широкого обзора живой комнаты. Ремонт в начале нового тысячелетия добавил большое стеклянное окно, позволяя тем, кто внутри, видеть те же визуальные образы, что и оркестр, без препятствий. Композиторы также имели возможность настраивать музыкантов в формате ‘ландшафта’ или ‘портрета’, что влияло как на звучание комнаты, так и на количество музыкантов в ней одновременно.
“Если вы используете портретный режим, там немного длиннее реверберация, потому что стены не так близко к вашему основному микрофону,” отмечает Дадман. “Звук тратит больше времени на то, чтобы достичь задней стены и отразиться обратно в комнату. Когда у вас большие фильмы с массированными струнными секциями – вы говорите о 16 первых скрипках или более в некоторых случаях – разместить их действительно сложно. С количеством ударных, которые сейчас есть на музыкальной сессии, если у вас полный оркестр в портретном режиме, если ударные находятся в задней части комнаты, вам придется затушить звук оркестра, чтобы записать все ударные.”
Хотя бюджеты Голливуда могут позволить записывать сессии так, как это не могут более мелкие продакшны, сроки, как правило, очень сжаты. Известная репутация Abbey Road означает, что ее студии часто бронируются киностудиями за годы вперед, что оставляет мало места для последних дописок или доработок.
“Ближайшее, с чем можно это сравнить, – это аэропорт,” размышляет Бартон. “У вас, разумеется, есть долгосрочные дела, но в кино вы никогда не знаете, где нам предстоит столкнуться с неожиданностями.”
Конфигурация живой комнаты также определяет способ, которым демонстрируется эталонное видео. ‘Портретный’ формат, ныне используемый редко, использует старую проектную комнату, в то время как ‘ландшафтный’ требует использования дополнительных экранов.
“Для всего, что связано с Джоном Уильямсом, мы всегда арендуем огромный видеопроектор,” вспоминает Дадман. “Он всегда работал в портретном режиме, что является более классическим форматом. У вас больше места за дирижером, безусловно, но это очень узко с большими оркестрами.”
Как визуальная среда, возможно, неудивительно, что подавляющее большинство – если не все – музыкальные сопровождения к фильмам записываются с изображением, будь то справочным изображением или черновой версией. Однако запись на фиксированной версии редка.
“Работая с Marvel, существуют моменты, когда они даже не позволяют нам показывать изображение из-за этого огромного спойлера, который может быть раскрыт,” добавляет Бартон. “У меня был проект недавно, где в монтаже просто был заполнитель для одного конкретного персонажа, потому что они так беспокоились о том, чтобы имя персонажа не появлялось даже в каких-либо документах, что кто-то мог бы сказать: ‘О, это может быть раскрыто.’”
Недавние реконструкции Studio One добавили значительные технические инновации в контрольной комнате. 20-летний 72-канальный микшер Neve был заменен на 84-канальную модель. Каждый из музыкантов или инструментов записан отдельно, что дает инженерам еще большую гибкость в процессе финального микширования. Наличие доступа к стемам каждого инструмента дает творческой команде возможность легче редактировать различные версии музыкального сопровождения, если сцена укорочена или расширена в финальной версии.
“Чем больше мы сейчас делаем отдельно – записывая струнные отдельно от медных, ударных – это помогает в процессе редактирования, потому что можно сделать правки,” объясняет Дадман. “Вы можете заимствовать части из других Cue, чтобы удачно соединить правку.”
Studio One может вместить оркестр или хоровую группу из 100 человек одновременно, и увеличение количества доступных каналов записи в настоящее время означает, что чаще всего каждый музыкант записывается отдельно.
“Одно из приятных моментов в студии заключается в том, что вы можете делать что-то отдельно, затем собрать все вместе, и никто не узнает,” восторгается Бартон. “Это часто критически важный фактор в том, что мы делаем. В процессе монтажа, если медные инструменты мешают диалогу по какой-то причине, и вы не можете понять фразу, потому что что-то из корнета накладывается, вместо того чтобы уменьшить весь звуковой канал, чтобы избавиться от всего, вы просто убираете ту мешающую часть, как бы то ни было, или немного уменьшаете.”
“Существуют моменты, когда вы заранее знаете, что кое-что изменится,” добавляет Дадман. “Композитор написал к одной версии видео. Они уже четыре версии впереди, но времени на повторную запись не хватает.” В результате целые секции музыки могут быть записаны с учетом известной как искусственной остановки в середине музыкального Cue, за которой следует искусственный старт. “Это дает вам чистый выход и чистый вход,” продолжает он. “Затем вы можете просто сделать патч-секцию, которая будет работать для последующей версии, и музыкант соединит их все вместе. Это более эффективный способ работы с повышенной экономией времени.”
Хотя в контрольной комнате Studio One произошли значительные изменения, в самой живой комнате было изменено очень мало. Чтобы сохранить ее характерную реверберацию в 2,3 секунды и богатый звук, любимый как композиторами, так и режиссерами, комната площадью 4844 квадратных фута осталась в основном нетронутой, за исключением общей уборки. Нежелая рисковать воздействием на акустику, ее пол был отшлифован и重新 оливковым маслом, поскольку лакировка изменила бы звук слишком сильно.
“Я всегда думал о акустике и науке записи как о чем-то, что отчасти является наукой, отчасти – магией,” добавляет Бартон. “Мы не хотели, чтобы они меняли то, что является магией, которая работает очень хорошо.”
Помимо сохранения звуковых качеств, которые сделали это пространство столь желанным, Abbey Road также выступает в качестве технологического временного капсулы. Современные микшеры и оборудование оптимизированы для использования старых микрофонов и оборудования, некоторые из которых такие же старые, как само здание.
“Мы никогда ничего не выбрасываем,” заявляет Дадман. “Нам есть около 30 Neumann U87, и все они из 80-х… Затем есть все классические ламповые микрофоны, которым уже 70 лет – U47, которые использовались для вокала Beatles. Теперь мы используем их для медных и соло-вокала. Остальная часть цепи значительно улучшилась, что когда они были впервые изобретены, вы не слышали, как это хорошо… У нас также есть старые микшеры, поэтому в зависимости от того, какой атмосферы вы хотите, вы можете перенести пульт в Studio One и подсоединить 16 микрофонов, если захотите. Ничто не фиксировано в этом отношении.”
Использование более старого оборудования записи иногда вызвано временным периодом, в котором происходит конкретный проект, как это было во время работы Бартон над одним из эпизодов телесериала 12 обезьян, действие которого происходит в 1944 году и требовало фоновой музыки, звучащей “аутентично старинно”. Однако приоритет всегда отдается качеству превыше всего.
“В конечном итоге мы всегда просто стремимся сделать так, чтобы все звучало хорошо,” признает Бартон. “Это не обязательно означает звучать реалистично. Часто это гиперреалистично. У некоторых старых микрофонов есть интересная особенность, что их высокие частоты не так выразительны. Мы часто используем слова, которые не имеют особого смысла, но они имеют смысл для большинства инженеров. Мы часто говорим, что звук ‘теплый’ – из-за того, как была спроектирована ранняя техника, она склонна иметь те приятные вещи, которые входят в звук того, что нам нравится.”
Разумеется, существует несомненно мифический фактор священных студийных пространств, который остается, возможно, самым большим магнитом Abbey Road – даже для тех, кто может о нем не знать.
“Вот одна из тех вещей, которые люди говорят, когда они входят, и это действительно что-то делает,” восторгается Бартон. “Да, это старое оборудование и сочетание современных технологий, но стены тоже делают что-то. Здесь что-то есть, и вы не можете на это точно указать. У нас была увлекательная сессия несколько лет назад с детским хором в Studio One… В тот момент, когда они начали петь, их дирижер сказал: ‘Я никогда не слышал их звучать так хорошо’. Я думаю, что это просто так влияет. Вы приходите, и вам нужно приложить все усилия. Люди делают это инстинктивно.”
